США и Россия – две модели глобализации
Смысл существования России становится ясным именно теперь, когда не только обсуждается, но и реализуется программа глобализации – объединения человечества в одно общество, в одно государство. Но такое объединение народов уже случилось на одной шестой части земной суши. История России – это экспериментальная проверка идеи глобализации на протяжении полутора тысяч лет. И если этот эксперимент закончится плачевно, если Россия распадется и перестанет существовать, то аналогичный финал ждет и мировое глобальное государство.
Русь как модель глобализации была создана Христом, ибо русская государственность возникла только с принятием христианства. Для православных совершенно очевидно, что если русский народ забудет Православие, предаст Христа, его ждет унижение и уничтожение.
Однако события в мире развиваются таким образом, что глобальное государство строится на иных «ценностях».
Не хочу обидеть людей, проживающих на североамериканском континенте, но «котел наций», в котором все народы переплавляются в новую общность, новый суперэтнос – американский, – создал не Христос. Автор американского этноса, вдохновлявший отцов-основателей новой нации, обозначен на главном символе нации – на долларе. Верхушка пирамиды с глазом – символ вполне определенный. Да и древо, обвитое змеем (знак $) – тоже вполне определенный символ. Враг рода человеческого, первый гуманист и демократ, по своему обыкновению, собезьянничал и тоже создал свою модель глобализации.
Поэтому в ходе строительства глобального государства западного типа не только церковность, но и сама христианская вера тщательно изгоняется из общественной жизни – из школ, из государственных учреждений и международных организаций. Глобальное объединение предполагается совершить на основе либеральных ценностей. Базой для объединения считаются материальные потребности, свойственные абсолютно всем людям. Эта их всеобщность и считается основой для единства.
Глубокое заблуждение или намеренная ложь. Даже в мире животных конкурентами являются не те виды, у которых разная пища, а наоборот, те, у которых одинаковые потребности. Либеральный утопизм стремится создать новую расу людей, объединенных потреблением, потребительскими ценностями. Предполагается, что такое стандартизированное человечество будет легче держать в повиновении. На самом деле, это будет многократно труднее, потребуется неслыханный тотальный контроль над каждым шагом каждого индивида (о личности говорить уже не приходится, ее не будет). Если для Православия конечная цель земной жизни человека – личность и цель всей земной истории – много личностей для Царства Божиего, то для либерального глобализма цель – стадо предсказуемых, стандартных индивидов (просто идеал для отца лжи и человекоубийцы искони!).
Кризис цивилизации «золотого миллиарда» и глобализм
Антихристианский глобализм как течение мысли имеет два источника – с одной стороны, древнюю веру в богоизбранность некоторых для управления всеми народами, с другой стороны, накопление материальных проблем цивилизации, уже получивших название мирового кризиса. (Впрочем, кризис сам есть плод древнего заблуждения людей.)
Мировой кризис, точнее, кризис западно-европейской цивилизации, проявляется в растущей дисфункции социальных институтов. На эту дисфункцию проливает свет научное наблюдение, сделанное еще швейцарским языковедом Фердинандом де Соссюрой (1857-1913), но более понятным ставшее именно теперь. На этого автора много ссылается А.С. Панарин в своей книге «Православная цивилизация в глобальном мире».
По наблюдению Соссюры, знаковая система, отражающая реальность (в его случае – язык, речь), может жить самостоятельной жизнью и какое-то время быть совсем независимой от реальных предметов и явлений, которые она отражает. Он утверждал, например, что язык может быть столь же автономен по отношению к реальности, как и капиталистическое производство – к удовлетворению реальных потребностей.
Казалось бы, наблюдение языковеда подтверждает, что реальность не исчерпывается материей, что активную роль в реальности играет как раз нематериальное, оно управляет, оно дает формы бытия. Дух творит формы. Но западные идеологи сделали свои, другие выводы из этого научного факта. Они считают эту тенденцию разрыва между духом и материей неизбежной и полезной.
Главная черта современного постмодернистского общества Запада – отрыв знаковых систем от референта (обозначаемого). Например, понятия фонды, финансы уже настолько далеки от материального, практического труда, что стали вести самостоятельную жизнь. Правда, не без умысла тех, кто оперирует этими знаками.
«Подобно тому как капитализм стремится освободить свое производство от референта – потребительных стоимостей, которые сами по себе его не интересуют, новый класс интеллектуалов – производителей текстов – стремится полностью освободить свою деятельность от давления референта – внешней объективной действительности или запросов и заказов профанного социального окружения», – пишет А.С. Панарин в своей книге.
Отрыв от действительности ведет к возникновению виртуальной экономики, виртуальной политики, виртуального искусства, виртуальной идеологии. Первые опыты виртуальных манипуляций на фондовом рынке, например, приводили к регулярным обвалам финансового рынка, когда лопались «мыльные пузыри» виртуальных фондов. Но манипуляторы приобретают опыт и власть и получают возможность мгновенно присваивать труд целых стран и регионов мира. «Туземцам» только остается недоумевать, каким образом их труды «испарились» в одночасье.
Так, в 1998 году хозяйство России потеряло около 200 миллиардов рублей валового продукта (а по некоторым оценкам даже 400 миллиардов). Всего за десять дней августа 1998 года российская экономика сократилась по своему совокупному капиталу примерно в 30 раз.[1]
Углубляющийся разрыв с реальностью ведет западную цивилизацию к неизбежной гибели. Ибо не может уцелеть тот, кто отвергает закон всемирного тяготения и пытается без крыльев шагнуть из окна на десятом этаже прямо на гору, виднеющуюся на горизонте.
Западная цивилизация оказала огромное влияние на весь мир, активно навязывая ему свой образ жизни. А это прежде всего жизнь в больших городах. Она в основе своей противоречит христианству. Судите сами. Христианство призывает любить людей, а характернейшей чертой жителей большого города является полнейшее невнимание друг ко другу. И даже наоборот, всякое проявление внимания воспринимается как угроза.
И это оправдано, поскольку внимание к человеку в большом городе проявляют, как правило, воры, мошенники, грабители, насильники. Затем к ним добавились так называемые промоутеры, коммивояжеры – представители торговли, задача которых – всучить товар, зачастую совершенно бесполезный. Наравне с ними действуют и проповедники различных сект. Они торгуют душевным комфортом – вещью столь же бесполезной, как и многие современные товары. Не лучше обстоит дело и со вниманием со стороны юридических лиц. Внимание к жителям большого города проявляют прежде всего всяческие надзорные службы – патрульно-постовая, налоговая, регистрационная, паспортно-визовая, страховые и так далее.
В подсознании жителя большого города прочно укоренилось чувство, что всякое проявление внимания к нему – это угроза его материальному благополучию, потому что все – и люди, и организации – стремятся отнять у него те материальные блага, ради которых люди и сбиваются в большие города. Стоит лишь утратить значимую часть этих благ, и ничто уже не будет связывать людей. Массовое мародерство при стихийных бедствиях и катастрофах – самое мягкое проявление взаимного отчуждения и скрытой ненависти, культивируемых таким образом жизни. Если города перестанут давать их жителям ожидаемое материальное благополучие и комфорт, то взаимная истребительная война станет неизбежной.
Она и давно бы разразилась, но удерживает наличие горстки людей, которые есть соль земли, по выражению Спасителя. Они культивируют в себе добрые чувства к людям вопреки всем обстоятельствам жизни, потому что так Бог велит. Но именно против них ополчается враг рода человеческого через людей, им управляемых. Именно добрых людей всюду отталкивают локтями, теснят, выживают, осмеивают и презирают.
Таким образом, крушение современной западной цивилизации начнется с больших городов, в которых она и сосредоточена. («Пал, пал Вавилон…», – предупреждает нас Откровение Иоанна Богослова). Нас это коснется ровно настолько, насколько наша цивилизация стала европейской, а это немалая часть. Вот о нас и поговорим.
Когда придет время новой цивилизации
Есть ли альтернатива современной западной цивилизации? Другими словами, неизбежен ли кризис? Есть ли альтернатива таким человеческим изобретениям, как собственность, деньги, рынок? И нужна ли альтернатива? Ведь как-то организовывать общественное производство, как-то интегрировать разделенный труд нужно?
Рынок и формально эквивалентный обмен были не всегда. Все общества прошли, а некоторые и сохранили такую форму обмена продуктами разделенного труда, как дарение. Обмен дарами был самым распространенным способом налаживать отношения между соседними племенами. А между родственниками, друзьями, коллегами это и сейчас практикуется. Дарение отличается от купли-продажи принципиальным отказом от сравнения ценности, стоимости дара и ответного дара. Это принципиально неэквивалентный обмен, основанный на доверии и доброжелательности.
Рынок – тоже неэквивалентный обмен, ибо вычисление стоимости товара невозможно в принципе. Стоимость – мера не труда и материала, вложенного в товар, а мера поощрения (мотивации) производителя со стороны покупателя для того, чтобы производитель продолжил делать этот лишний, ненужный для него, прибавочный продукт.
Рынок – лишь формально эквивалентный обмен, он основан на недоверии и недоброжелательности. Известный французско-американский философ японского происхождения Ф. Фукуяма писал по этому поводу, что «… люди, не испытывающие доверия друг к другу, смогут взаимодействовать лишь в рамках системы формальных правил и положений, которые нужно постоянно вырабатывать, согласовывать, отстаивать в суде, а потом обеспечивать их соблюдение, в том числе и с помощью мер принуждения. Все эти правовые приемы, заменяющие доверие, приводят к росту того, что экономисты называют «трансакционными издержками». Иначе говоря, преобладание недоверия в обществе равносильно введению дополнительного налога на все формы экономической деятельности, от которого избавлены общества с высоким уровнем доверия».[2]
Таким образом, социальное доверие, атмосфера в обществе, «менталитет» имеют вполне реальное и немалое значение для материального благополучия общества. Учитывая, что наша земля довольно скудна, климат суров, и даже при современных технологиях требует гораздо больших затрат труда для получения общественного продукта, чем в западных странах, можно понять, почему в России всегда были слабо развиты правовое сознание и формальные структуры гражданского общества. Это для нас непозволительная роскошь. Проще и выгоднее доверять друг другу, помогать друг другу, чем тратиться на адвокатов, суд и полицию.
Современная история западного общества показывает, что стремление во всем заменить доверие формальными структурами – это тупиковый путь, ведущий к супертоталитаризму. Но даже и полная регламентация каждого шага гражданина не принесет человечеству желаемого результата, жизнь нельзя втиснуть в мертвые схемы. Супертоталитарное глобальное государство с пронумерованными и очипованными гражданами – это очередная утопия западного сознания. Лучший гражданин такого государства – это мертвый гражданин, киборг.
В отличие от товара, дар – всегда уникален, он связан с именем дарителя. В православном мировоззрении дарение от человека к человеку – закономерное продолжение дарения от Бога к человеку. Цель жизни христианина – стяжание благодати, которая есть дар, именно дар, а не плата за добрые дела.
В западной цивилизации, где формально эквивалентный обмен приобрел тотальный характер, понятие дара исчезает, вместе с ним исчезает и понятие о социальных и моральных обязательствах (я заплатил и поэтому никому ничего не должен). Влияние западной психологии проявляется у нас в стране прежде всего в подобном отстранении от моральных норм, причем в самых диких формах. Так, подростки в электричках и автобусах плюют шелуху семечек под ноги, а на замечания резко и агрессивно отвечают: «Я заплатил, билет купил! Пусть убирают!».
На самом деле это чувство «полностью оплаченных векселей» всегда ложно. Цивилизация обмена, сама того не зная, пользуется неоплаченными дарами и паразитирует на людях, сохранивших память о даре, привыкших работать на совесть и поступать по совести. Эти люди – соль земли, по выражению Спасителя.
Но гораздо важнее то, что творческая деятельность невозможна без готовности и умения дарить. «Творчество самоценно, – пишет А.С. Панарин, – его вдохновение питается отнюдь не предвкушениями последующего экономического вознаграждения. Это вдохновение воспринимается творческой личностью как благодать, дар свыше, который ничем ни заменить, ни возместить нельзя». Во-вторых, «стоимость» продуктов истинного творческого гения тяготеет к бесконечности. Творческий человек потому и способен к творчеству, что, принимая дар свыше, он не извлекает из него прибыль, а передает дальше, ибо воспринимает дар как не предназначенный только для него одного. Очень точно художественно выразил это А. Пушкин в маленькой трагедии «Моцарт и Сальери».
Изгоняя архаичных, совестливых и верующих христиан («маргиналов», как уже назвали их благополучные хозяева жизни), современная цивилизация рубит сук, на котором сидит. Незаметное, но повседневное дарение архаично совестливых людей является самой жизнью цивилизации. Уничтожьте таких людей, и жизнь уйдет.
«Совсем не случайно современные экономисты твердят о кризисе инвестиционного духа. Инвестировать в какое-либо дело, предприятие, институт – значит авансировать свое доверие на какое-то время вперед, любить тот мир, в котором пребываешь, дарить самому и ожидать даров. Новый тип неврастенического эгоиста, постоянно опасающегося того, как бы не передать, не сделать больше, чем другие, способен только на краткосрочное инвестирование – с сегодня на завтра, да и то под гарантии самой высокой прибыли», – отмечает А.С. Панарин.
Маркс не смог по-настоящему открыть тайну прибавочной стоимости, ибо понятие дарения ускользнуло от его внимания. Далеко не всякий рабочий может производить прибавочный продукт, а только тот, кто не утратил психологию дарения, унаследованную от крестьянского образа жизни. Можно ведь и за 12 часов рабочего времени не произвести больше того, что потребишь сам.
Отход от психологии дарения в современном мире порождает массовое дезертирство изо всех сфер, где дарение является внутренне присущим качеством труда – это производительный труд на предприятии, это женский труд в семье, это творческий труд, это инвестиции, наконец. Дезертирство из сфер дарения – это комплекс недоверия обществу. Это недоверие накапливается, растет как снежный ком. Результатом может быть только разрушение всех цивилизационных основ.
Как видим, дарение не только может быть альтернативой рынку как способу интеграции общественного труда, но и всегда присутствовало в скрытом виде в самих основах цивилизации.
Но сделать принцип дарения системообразующим для экономики не удастся до тех пор, пока не прекратит существование рыночная экономика. Ждать этого не так долго, как может показаться. Вот только тогда и придет время новой цивилизации, модель которой заложил Сын Божий. Сейчас фантазировать о будущей цивилизации, конечно, можно, но это пустое занятие. События так развернутся, что мы про все свои фантазии забудем. От нас требуется только сохранить веру и верность Христу, претерпев всё до конца. Претерпевший до конца, спасен будет (Мф. 10:22, Мф. 24:13, Мк. 13:13).
