И сказал: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе (Мк.4:26-28).
Избавление послал Он народу Своему; заповедал на веки завет Свой. Свято и страшно имя Его! Начало мудрости – страх Господень; разум верный у всех, исполняющих [заповеди Его]. Хвала Ему пребудет вовек (Пс.110:9,10).
В прошлой беседе мы познакомились с общим смыслом того, что происходит в храме во время Богослужения. Теперь попробуем вникнуть в саму молитву.
Вернемся еще раз к вопросу: а что такое молитва и зачем она нужна? В своих беседах Господь уподобил человека не только дому, но и земле, на которой Он посеял свои семена-слова. Всеял свои семена и враг рода человеческого, сатана. Те и другие семена растут, как правило, незаметно для нас, мы не осознаем этого: «Как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе» (Мк.4:27-28).
Но мы можем способствовать росту одних семян и мешать росту других, не давая им полива и питания. Чтобы пояснить, как различать эти семена, Господь рассказывает нам притчу о мытаре и фарисее.
«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18:10-14).
Если помнить о семени Бога и семени тли, то ясно, что фарисей «поливает и возделывает» семя сатаны – гордость, а мытарь – семя Бога.
Молитва – это не только и не столько слова. Святитель Феофан Затворник объясняет нам, что чтение слов молитвенных – это молитвенный труд, цель которого – зажечь самоё молитву. А она возжигается в сердце подобно свече. Молитва – это чувства, которые нужно возгревать в себе. Эти чувства святые отцы определили так: страх Божий, жажда Бога и любовь к Богу. Именно в таком порядке они могут появиться, возгореться, не иначе.
«Начало мудрости – страх Господень», – говорил псаломопевец Давид. Благоговейный страх как начало любви – это нам еще можно понять. А как понять – начало мудрости? Ведь мудрость рождается от знаний, опыта?
В том-то и дело, что страх Божий, благоговение проясняет разум, дает масштаб мышления, опыт общения с Богом. Из этого опыта уже рождается жажда Бога, жажда истины и красоты.
Поэтому для начала молитвы самое лучшее: «Боже, милостив буди ми, грешному!» Лишь утвердившись в этом чувстве, можно двигаться дальше.
Но ведь Бог – любящий Отец, скажете вы. Разве не естественно ребенку с детской непосредственностью обнимать отца и без страха трогать его лицо, забираться к нему на плечи?.. Конечно, естественно. А когда ребенок начинает противопоставлять свою волю – воле отца, это неестественно, это прорастает семя тли, гордость.
Поговорим и о гордости. О ней хорошее исследование написал схиигумен Савва в книге «Семена сатаны и любовь Христова». Узнать гордость можно по плодам ее – а это сластолюбие, славолюбие, властолюбие (своеволие). Это ее «ветви», а что такое – сама гордость, какова ее содержательная сущность? Святые отцы тщательно исследовали ее в течение веков. Оказывается, она – пустота, черная дыра. Пустота, которая самоутверждается – это черная дыра, которая всё поглощает. Если любовь глубоко содержательна, потому что питает себя сама, то гордость не насыщается ничем, ибо она – абсолютная пустота.
Для гордеца главный аргумент: «А потому что я так хочу!» Он и сам не понимает, почему он так хочет, это понимает только тот, кто всеял в него свое семя, кто хочет уничтожить человека, уничтожить изнутри, посеяв в человека черную дыру.
Молитва – это обращение к Богу. Но как можно обращаться, с какими словами и чувствами? Как к любящему Отцу? Да, но помня разницу между мной и Отцом. Эта разница столь гигантская, что при попытке почувствовать, оценить эту разницу, я невольно испытываю благоговейный страх.
В вечерних молитвах мы взываем: «Иисусе, добрый Пастырю Твоих овец, не предаждь мене крамоле змиине, и желанию сатанину не остави мене, яко семя тли во мне есть». Помня о том, что «семя тли во мне есть», я должен не давать ему пищи, то есть не позволять себе ни малейшей мысли, что я будто бы уже сделал шаг по пути очищения сердца, духовного возрастания, что я достоин Отцовской любви, что я сделал что-либо достойное. Если в жизни и случилось сделать что-то доброе, то это не я, это Бог через меня сделал, чтобы меня маленько научить. О каких моих заслугах перед Ним может идти речь?!
Предстояние святыне – нелегкий труд для нашей грешной души, а предстояние Самому Богу – труд в высшей степени. Поэтому сразу достигнуть дерзновенной молитвы невозможно, надо научиться хотя бы просто постоять перед Богом с мытаревой молитвой «Боже, милостив буди ми, грешному!» на устах, сколько смогу.
О, как тогда с земного круга
Душой к бессмертному летим!
Минувшее, как призрак друга,
Прижать к груди своей хотим.
Как верим верою живою,
Как сердцу радостно, светло!
Как бы эфирною струёю
По жилам небо протекло!
Но ах, не нам его судили;
Мы в небе скоро устаём, –
И не дано ничтожной пыли
Дышать божественным огнём.
Едва усилием минутным
Прервем на час волшебный сон,
И взором трепетным и смутным,
Привстав, окинем небосклон, –
И отягченною главою,
Одним лучом ослеплены,
Вновь упадаем не к покою,
Но в утомительные сны.
Федор Тютчев. Проблеск. <1825>
Великий русский поэт знал, о чем писал. Бодрствовать трудно, сон все равно сморит. То, чем так гордятся прагматичные люди – успех, практическая жизнь, умение приспособиться, получать материальную выгоду, – на самом деле сон. Проснуться – это значит понять, почувствовать всем своим существом, что бытие и жизнь дает нам Бог, дает каждую секунду, каждое мгновение. Он не просто всё создал, он всё поддерживает в существовании. А мне, человеку, он дал не только бытие, но разум и свободную волю.
И Он дал мне право называть Его своим Отцом. При всей простоте этой мысли ее трудно вместить. А именно она является главной, общей мыслью той молитвы, которой научил нас Сам Христос, Сын Божий, Сын Человеческий.
В. Максимов.
